17-06-2023
Аггада (арамейский אַגָּדָה, «повествование») — большая область талмудической литературы (Устного Закона), содержащая афоризмы и поучения религиозно-этического характера, исторические предания и легенды, предназначенные облегчить применение «кодекса законов» — Галахи.
Содержание |
Возникновение Аггады относится ко II веку до н. э. (кн. Юбилеев). При своём возникновении Аггада была устной, но затем устный аггадический материал собирался и записывался. Аггада представлена в виде целого ряда различных мидрашей (от darasch — изучать), снабжавших библейский текст обширными комментариями и толкованиями. Аггада противопоставляется Галахе, но по существу связь между ними органическая: одна дополняет и обосновывает другую. Галаха стремилась дисциплинировать жизнь простых людей путём теоретически разработанного ритуала, Аггада же только пропагандировала, истолковывала Писание и зачастую в весьма привлекательной поэтической форме.
Обычными жанрами аггадистов были: притчи, параболы, басни, аллегорические и гиперболические рассказы. С большой любовью и часто с большим мастерством аггадисты применяли символические формы повествования, культивировали монолог и диалог. В своей критике событий они проявляли нередко большую смелость суждения, не щадили ни пророков, ни патриархов, ни даже самого законодателя Моисея и не стеснялись вводить в свои диалоги в качестве равноправного собеседника и самого Бога.
В течение многих веков Аггада была весьма популярной формой духовного общения: трибуной, эстрадой, мистерией, сатирой, хвалебным гимном и колыбельным напевом. Аггада давала характеристики общественной среды и отдельных её представителей, символы аскетизма, вероотступничества и богоборчества, художественно реалистические картины быта, проникнутые освежающим юмором.
Вся еврейская литература пронизана элементами Аггады. Её можно встретить в абстрагированной форме у Бялика в его поэме «Свиток о пламени». Своеобразно преломлялась Аггада в еврейском фольклоре и в литературе на еврейском языке (идиш). Они являют определённую тенденцию низводить библейско-аггадические образы с «синайских высот» на реальную почву, в самую гущу повседневного быта. В фольклоре это снижение библейско-агадических образов встречается также в так называемых «пурим-шпил» — юмористических и сатирических пьесках, которые традиционно разыгрывались в праздник «пурим». В «пурим-шпил» аггадическое начало потеряло свой религиозный характер; более того, в некоторых вариантах этих произведений еврейского фольклора мотивы аггады использованы в антирелигиозном смысле.
В еврейской художественной литературе библейско-аггадические образы значительно интимизированы. У Менделе Мойхер-Сфорима сказывается влияние Аггады как притчи и параболы, особенно в его «Кляче». У Шолом-Алейхема юмор в значительной степени питается игривыми талмудическими изречениями, библейскими афоризмами житейской мудрости, которыми его экспансивные персонажи как бы музыкально сопровождают каждый свой жест; особенно заметна эта «аггадическая» черта в его «Тевье-молочнике» (Тевье дер милхикер).
Шолом Аш создал в своём произведении «Шлойме ногид» тип благодетельного богатея по образу и подобию одного из предков-патриархов и вообще часто придаёт своим бытовым персонажам характерные свойства библейских фигур. Наиболее полно воплотил аггадическое начало И. Л. Перец в своих «Folkstimliche Geschichten» (Из уст народа): — он как бы осуществил самую потаённую идею аггады — преодоление национальной исключительности, столь поощряемой «галахой», и стремление к универсализму.
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939. В статье использован текст Шмуэля Гордона, перешедший в общественное достояние.
Агаде.