«Чингисов камень» (монг. Чингисийн чулууны бичиг) — эпиграфический памятник, гранитная стела с надписью старомонгольским письмом, обнаруженная в Забайкалье в начале XIX века. Датируется 1224—1225 годами^[1] и является, таким образом, древнейшим из сохранившихся памятников старомонгольской письменности. Надпись посвящена Есунке (Есунгу), сыну Джочи-Хасара, племяннику Чингис-хана.

Открытие

Первое сообщение о камне с высеченной «восточными буквами» надписью оставил исследователь Сибири Г. И. Спасский в журнале «Сибирский вестник» (1818). Позднее выяснилось, что камень был обнаружен в 1802 году недалеко от остатков поселения, известного сейчас как Хирхиринское городище, при впадении реки Хирхиры в Урулюнгуй (бассейн Аргуни). Местные толмачи прочитывали на камне имя «Чингис хан», почему он и получил такое название. Камень некоторое время находился в селе Нерчинский Завод (сейчас — в Нерчинско-Заводском районе Забайкальского края), в кабинете «натуральной истории» при горном училище, откуда в 1829 году вместе с грузом золота был отправлен в Санкт-Петербург. В 1832 г. каменная стела была доставлена в столицу и сначала передана в министерство финансов, а затем — в Академию Наук и «вделана в стену в сенях»^[2] Азиатского музея. В 1936 году «Чингисов камень» поступил в Государственный Эрмитаж, где и находится по сей день, занимая центральное место в постоянной экспозиции Зала искусства Монголии (третий этаж музея).^[1]

Изучение

Надпись на «Чингисовом камне» может быть транслитерирована следующим образом:^[3]

Činggis qan-i sartaγul irgen daquliju baγuju xamuγ monγol ulus un arad i Buqa Sočiqai xurigsan tur Esunke Qonγodorun γurban jaγud γucin tabun alda tur ontudlu γa

В развернувшейся в 1830-40-х годах полемике по вопросам монгольской эпиграфики, где дискутантами выступали Я. И. Шмидт и Н. Я. Бичурин (о. Иакинф), определённое место занимала и проблема перевода надписи на камне. Бурятский учёный Д. Банзаров писал археологу П. С. Савельеву: «Надпись эта особенно прославлена руганкою, которую немец Шмидт задавал по-русски почтенному отцу Иакинфу. Мне хочется теперь посрамить „черные кости“ немца и косвенно оградить о. Иакинфа. В разборе этой надписи я теперь уже столько сделал, что если бы я имел 1/100 той смелости, с какой разбирал ее Шмидт, то давно отправил бы свой перевод к вам».^[2] Банзаров также просил Савельева обратиться Бичурину за подробностями о Есунке, которые могли быть найдены в частично переведённой Бичуриным китайской хронике Юань-ши. В 1851 году Банзаров в статье «Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингис-хана» (Записки императорского Русского археологического общества. Т. 3.) опубликовал перевод надписи:

Когда Чингис-хан, после нашествия на народ сартагул (хивинцев), возвратился, и люди всех монгольских поколений собрались в Буга-Сучигае, то Исунке (Есунгу) получил в удел триста тридцать пять воинов хондогорских

В 1927 году монголоведом И. Н. Клюкиным был сделан новый перевод:

Когда Чингис-хан, по возвращении с захвата власти сартагулов, всех нойонов народа монгол поставил на состязание в стрельбе, то Исунке на триста тридцать пять маховых сажен расстояния (прицела) выстрелил из лука

В настоящее время в описании экспоната в Государственном Эрмитаже используется такой вариант перевода надписи:

Когда после завоевания сартаульского народа Чингисхан собран нойонов всего монгольского улуса в местности Буха-Суджихай, Есунхэ выстрелил (из лука) на 335 саженей

Примечания