Князь Андрей Михайлович Курбский (1528—1583) — русский полководец, политик и писатель, ближайший приближённый Ивана Грозного. Происходил из смоленско-ярославской линии Рюриковичей, той её части, что владела селом Курба. В 1564 г. в разгар Ливонской войны перешёл на сторону противника и поселился в великом княжестве Литовском. Вёл с русским царём знаменитую переписку.

Род Курбских

Род Курбских выделился из ветви ярославских князей в XV веке. Согласно родовой легенде, род получил фамилию от села Курба. Род Курбских проявлялся в основном на воеводской службе: члены рода покоряли племена хантов и манси на Северном Урале, Курбские гибли и под Казанью, и на войне с Крымским Ханством. Род Курбских присутствовал и на административных должностях, но на данном поприще род не добился больших успехов, хотя Курбские были наместниками и в Устюге Великом, и в Пскове, и в Стародубе, и в Торопце.

Андрей был старшим сыном московского воеводы, князя Михаила Михайловича Курбского (ум. 1546) и Марии Михайловны, дочери боярина Михаила Васильевича Тучкова-Морозова. У него был младший брат Иван. Воевода князь Михаил Михайлович Курбский, отец Андрея Курбского, имел боярский сан. Возможно, боярский чин имел и Семен Федорович Курбский.^[1]

Такое карьерное положение, безусловно, не соответствовало самому имени ярославского князя. Причин такого положения могло быть несколько. Во-первых, князья Курбские часто поддерживали оппозицию правящему режиму. Внук Семена Ивановича Курбского был женат на дочери опального князя Андрея Угличского. Курбские поддерживали в борьбе за престол не Василия III, а Дмитрия-внука, чем заслужили еще большую нелюбовь московских правителей.

Участие в Казанских походах

На 21-м году он участвовал в 1-м походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы на переправе через речку Шиворонь вблизи Дедославля, причём был ранен, но через восемь дней был уже снова на коне. Во время осады Казани Курбский командовал правой рукой всей армии и вместе с младшим братом проявил выдающуюся храбрость. Через два года он разбил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином.

В это время Курбский был одним из самых близких к царю Ивану Грозному людей, ещё более сблизился он со сторонниками Сильвестра и Адашева.

Участие в Ливонской войне

Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска Курбского, который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве^[2]. Но в это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги опальных или угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за Курбским никакой вины, кроме сочувствия павшим правителям, не было, он имел полное основание думать, что и его не минует жестокая опала. Тем временем король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали Курбскому, уговаривая его перейти на их сторону и обещая ласковый прием.

Переход к Сигизмунду

Битва под Невелем (1562 г.), неудачная для русских, не могла доставить царю предлога для опалы, судя по тому, что и после неё Курбский воеводствует в Юрьеве; да и царь, упрекая его за неудачу, не думает приписывать её измене. Не мог Курбский опасаться ответственности за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это дело имело большую важность, царь поставил бы его в вину Курбскому в письме своём. Тем не менее Курбский был уверен в близости несчастья и, после напрасных молений и бесплодного ходатайства архиерейских чинов, решил бежать «от земли Божия», подвергая опасности свою семью. Это произошло в 1563 г. (по другим известиям — в 1564 г.).

Согласно историку Б. Н. Морозову, сразу же после прибытия Курбского в Великое княжество Литовское его фамилия была перепутана с существующей литовской шляхетской фамилией «Крупский»^[3].

На службу к Сигизмунду он явился не один, а с целой толпой приверженцев и слуг, и был пожалован несколькими имениями (в том числе и городом Ковелем). Курбский управлял ими через своих урядников из русских. Уже в сентябре 1564 года он воюет против Москвы. Поскольку он прекрасно знал систему обороны западных рубежей, при его участии войска Великого княжества Литовского неоднократно устраивали засады на русские отряды.

В России близких к нему людей постигла тяжелая участь. Курбский впоследствии пишет, что царь «матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, троскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил». В оправдание своей ярости Иван Грозный обвинил его в измене и нарушения «крестного целования» (измене присяге); два другие его обвинения, будто Курбский «хотел на Ярославле государести» и будто он отнял у него жену Анастасию, выдуманы царем, очевидно, лишь для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож: личной ненависти к царице он не мог питать, а помышлять о выделении Ярославля в особое княжество мог только безумный.

Жизнь в Речи Посполитой

Курбский жил недалеко от Ковеля, в местечке Миляновичи (нынешняя территория Украины). Он и его потомки использовали герб Леварт (Лев II)^[4].

Судя по многочисленным процессам, акты которых сохранились до настоящего времени, он быстро ассимилировался с польско-литовскими магнатами и «между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным»: воевал с панами, захватывал силой имения, посланцев королевских бранил «непристойными московскими словами» и прочее.

Андрей Курбский, именовавший себя в Литве князем Ярославским, известен малыми войнами со своими соседями-шляхтичами. В мае 1566 года произошли стыки с отрядами воеводы волынского, князя Александра Фёдоровича Чарторыйского, в августе того же года — конфликт с владельцами местечек Донневичи и Михилевичи. В ноябре 1567 года состоялась стычка с вооруженной челядью семейства каштеляна сандомирского Станислава Матеевского. В конце 1569 года — столкновение с частным отрядом Матвея Рудомина, было много убитых и раненых. В августе 1570 года — «малая война» с воеводой брацлавским, князем Андреем Ивановичем Вишневецким за передел границ имений. Вооруженные пограничные столкновения между воинами А. М. Курбского и А. И. Вишневецкого происходили в феврале 1572 и в августе 1575 годов.

При содействии самого короля Сигизмунда Августа Андрей Курбский в 1571 году женился на богатой вдове Марии Юрьевне Козинской (Kozinska) (ум. 1586), урождённой княжне Гольшанской. Мария Гольшанская была дочерью знатного литовского князя-магната Юрия Ивановича Гольшанского (ум. 1536). До брака с Курбским Мария была дважды замужем: за Андреем Якубовичем Монтовтом, затем за Михаилом Тихоновичем Козинским, от которых имела двух сыновей и дочь. В приданое Мария принесла Андрею Курбскому многочисленные имения на Волыни. Отношения между супругами не заладились. Вскоре Мария Гольшанская обратилась с жалобой к польскому королю на побои и даже на «посягательство на ее жизнь». После скандального судебного процесса в 1578 году супруги развелись. В следующем 1579 г. Андрей Курбский вновь женился на небогатой девушке Александре Петровне Семашко, и с ней был по-видимому счастлив,^[5] так как имел от неё дочь Марину (1580 г.р.) и сына Димитрия (1582 г.р.)^[6].

В мае 1583 года Андрей Михайлович Курбский скончался в своём имении Миляновичи под Ковелем. Так как вскоре умер и его авторитетный душеприказчик, православный князь Константин Константинович Острожский, правительство, под разными предлогами, стало отбирать владения у вдовы и сына Курбского и, наконец, отняло и город Ковель. Димитрий Курбский (1582—1645) впоследствии получил часть отобранного, перешёл в католичество и служил королевским старостой в Упите.

Оценка исторической личности

Мнения о Курбском, как политическом деятеле и человеке, не только различны, но и диаметрально противоположны. Одни видят в нём узкого консерватора, человека крайне ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия. Измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается даже искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия.

По убеждению других, Курбский — личность умная и образованная, честный и искренний человек, всегда стоявший на стороне добра и правды. Его называют первым русским диссидентом.

Известный польский историк и геральдист XVII века Симон Окольский писал, что Курбский «был поистине великим человеком: во-первых, великим по своему происхождению, ибо был в свойстве с московским князем Иоанном; во-вторых, великим по должности, так как был высшим военачальником в Московии; в-третьих, великим по доблести, потому что одержал такое множество побед; в-четвертых, великим по своей счастливой судьбе: ведь его, изгнанника и беглеца, с такими почестями принял король Август. Он обладал и великим умом, ибо за короткое время, будучи уже в преклонных годах, выучил в королевстве латинский язык, с которым дотоле был незнаком»^[8].

Политические идеи Андрея Курбского

• Ослабление христианской веры и распространение ереси опасно прежде всего тем, что порождает у людей безжалостность и равнодушие к своему народу и отечеству.
• Подобно Ивану Грозному, Андрей Курбский трактовал верховную государственную власть как дар Бога, кроме того он называл Россию «Святорусской империей».
• Носители власти не исполняют в действительности предназначенного для них Богом. Вместо того, чтобы вершить праведный суд, они творят произвол. В частности Иван IV не вершит праведный суд и не защищает подданных.
• Церковь должна являться препятствием разгулу беззакония и кровавого произвола властителей. К этому высокому предназначению поднимает церковь дух христианских мучеников, принявших смерть в борьбе против преступных и неправедных властителей.
• Царская власть должна осуществляться при содействии советников. Причем это должен быть постоянно действующий совещательный орган при царе. Образец такого органа князь видел в Избранной раде — коллегии советников, действовавшей при Иване IV в 50-х годах XVI в.

Литературное творчество

Из сочинений К. в настоящее время известны следующие:

1. «История кн. великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима».
2. «Четыре письма к Грозному»,
3. «Письма» к разным лицам; из них 16 вошли в 3-е изд. «Сказаний кн. К.» Н. Устрялова (СПб. 1868), одно письмо издано Сахаровым в «Москвитянине» (1843, № 9) и три письма — в «Православном Собеседнике» (1863 г. кн. V—VIII).
4. «Предисловие к Новому Маргариту»; изд. в первый раз Н. Иванишевым в сборнике актов: «Жизнь кн. К. в Литве и на Волыни» (Киев 1849), перепечатано Устряловым в «Сказ.».
5. "Предисловие к книге Дамаскина «Небеса» изд. кн. Оболенским в «Библиографич. Записках» 1858 г. № 12).
6. «Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина» (напечатаны проф. А. Архангельским в «Приложениях» к «Очеркам ист. зап.-русск. лит.», в «Чтениях Общ. и Ист. и Древн.» 1888 г. № 1).
7. «История Флорентийского собора», компиляция; напеч. в «Сказ.» стр. 261-8; о ней см. 2 статьи С. П. Шевырева — «Журнал Министерства народного просвещения», 1841 г. кн. I, и «Москвитянин» 1841 г. т. III.

Кроме избранных сочинений Златоуста («Маргарит Новый»; см. о нём «Славяно-русские рукоп.» Ундольского, М., 1870), Курбский перевёл диалог патр. Геннадия, Богословие, Диалектику и др. сочинения Дамаскина (см. статью А. Архангельского в «Журнал Министерства народного просвещения» 1888, № 8), некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и проч.

См. также

• Переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского
• Курбский, Андрей Михайлович на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Примечания