«Лютнист» — одна из ранних картин Караваджо, для которых позировал его любимец Марио Миннити. В работах этого цикла любовное чувство символически передаётся через образы плодов (как бы приглашающих зрителя насладиться их вкусом) и музыкальных инструментов (музыка как символ мимолётного чувственного наслаждения)^[1]. Сам художник считал «Лютниста» наиболее удавшимся ему фрагментом живописи^[2].

Картина существует в трёх версиях, ныне хранящихся в Эрмитаже, музее Метрополитен и в английской усадьбе Бадминтон-хаус. Из них до недавнего времени общепризнанным было авторство только эрмитажного полотна; сейчас первой авторской версией сюжета считается полотно в Нью-Йорке. Английское полотно — копия с эрмитажного.

История создания

Картина была создана около 1595 года по заказу высокопоставленного покровителя Караваджо кардинала Франческо Марии Борбоне дель Монте (1549—1627), в доме которого (на вилле Мадама в Риме) художник прожил несколько лет. Считается парной к «Концерту» («Музицирующие мальчики») Караваджо (Метрополитен, Нью-Йорк). Вероятно, это первая картина, где художник использовал контрастную свето-теневую моделировку.

Первую версию «Лютниста» купил у дель Монте его друг, банкир и коллекционер Винченцо Джустиниани. В 1808 году в Париже собрание Джустиниани было выставлено на продажу. Ещё до начала аукциона Доминик Виван Денон, директор Лувра, по просьбе Александра I приобрёл эту картину для Эрмитажа. Первый биограф Караваджо Беллори утверждал, что на полотне изображена девушка. Возможно, Беллори был введён в заблуждение чересчур женственным видом юноши. В Эрмитаже картина долгое время экспонировалась под названием «Лютнистка».

Существует также версия, что это портрет испанского кастрата Педро Монтойи из придворного хора дель Монте^[3], который нередко приглашался для выступления в Сикстинскую капеллу. Биограф же Караваджо Питер Робб считает, что художник изобразил своего спутника Марио Миннити, позировавшего также для ряда других картин этого периода в том числе «Игроков» и одного из двух вариантов «Гадалки».

Есть также версия, что «Юноша с лютней» — портретное изображение Галлуса, миланского музыканта, чьё имя начертано на второй тетради, лежащей на столе. Для дель Монте Караваджо написал вторую версию (100х126,5), внеся в неё некоторые изменения. Он убрал сосуд с цветами, добавил к скрипке на столе флейту и спинет, на заднем плане появилась клетка со щеглом. Музыкальные инструменты представляют собой ценные экземпляры, и, вероятно, они происходят из личной коллекции Дель Монте.

Версия, происходящая из собрания Вильденстайна была продана наследниками дель Монте кардиналу Антонио Барберини в 1628 году вместе с некоторыми другими полотнами. Каталог выставки 1990 года отмечает значительные отличия в световых эффектов этой версии, утверждая, что это «знаменует собой значительный шаг в сторону более резко освещённых, композиций, на которые позднее стали характерными для стиля Караваджо.» Повышенние контраста между тенями и светом художник использует, например в «Мученичестве святого Матфея». Тем не менее, критик Джейсон Кауфман считает, что портрет в версии Вильденстайна слабее эрмитажного, а Дэвид Ван Эдвардс, отметив, что инструмент в руках музыканта представляет собой не типичную итальянскую лютню того времени, заключил, что картина написана не Караваджо ^[4].

Картина, хранящаяся в Бадминтон-хаус впервые появилась на аукционе Сотбис (Нью-Йорк, 25 января, 2001 года, лот 179). Изначально покрытая толстым слоем жёлтого лака, она во всех деталях соответствует сделанному Бальоне описанию картины из дворца кардинала дель Монте. Согласно Бальоне, цветы покрыты каплями росы, а в графине с водой отражается окно и иные детали интерьера. Все это, а также множество так называемых pentimenti (следов на холсте, от рукоятки кисточки, оставлять которые было в привычках Караваджо), — все это резко отличает картину из Бадминтон-хаус от полотна, хранящегося в Эрмитаже. Она также чуть больше по размеру, чем эрмитажная версия, в которой край слегка обрезает цветы слева, а завиток на грифе инструмента написан более густыми мазками.

Сюжет

На всех трёх версиях картины изображён очень молодой человек, почти мальчик, с мягкими чертами лица и густыми каштановыми волосами, аккомпанирующий себе на лютне.

На эрмитажном варианте и картине из Бадминтон-хаус на раскрытой странице партитуры легко читаются ноты басовой партии^[5] мадригала Якоба Аркадельта Voi sapete ch’io vi amo («Вы знаете, что я люблю вас»). На другой тетради начертано Gallus — имя одного из друзей Караваджо, миланского музыканта^[6]. На картине из собрания Вильденстайна (хранится в Музее Метрополитен), тетрадь раскрыта на нотах мадригалов итальянского композитора Франческо де Лайоля на слова Петрарки: Laisse le voile и Pourquoi ne vous donnez-vous pas? Яхета де Берхема. Выбор в основном музыки французских и фламандских композиторов считается символичным — Франческо дель Монте представлял при папском дворе Тосканское герцогство, союзника Франции и противника Испании.

Тона картины приглушены, переходы светотени деликатны. Единственный косой луч (позднее такой же появится в «Призвании апостола Матфея» освещает юношу. Караваджо точно передал эффект взаимного влияния освещенных предметов: на щёку лютниста падает отблеск его белой рубашки, а на тыльную сторону лютни — рефлекс от страниц нотной тетради. По словам современника и биографа Караваджо Манчини и немецкого художника Иоахима фон Зандрата, жившего несколько позднее, мастер выбирал тёмный подвал или помещение с совершенно чёрными стенами, в которое падал одинокий световой луч, чтобы достичь совершенного изображения естественного рельефа при помощи «оказывавшего сопротивление» сумрака. Блики света на сосуде с цветами (варианты Эрмитажа и Бадминтон-хауса) отображены в точном соответствии с законами оптики. Возможно, это результат общения художника с учёными из круга дель Монте ^[7], среди которых были Галилео Галилей и Джованни делла Порта. Последний является автором работ «О рефракции», где рассматривались проблемы оптики, и «Естественная магия, или О чудесах естественных вещей», в которой приводилось описание камеры-обскуры^[8]. Сэм Сигал обратил внимание на то, что букет составлен из цветов (ирис, ромашка, жасмин, шиповник, дамасская роза^[9]), которые цветут примерно в одно время — весной. Многие же фламандские художники: Ян Брейгель, Амброзиус Босхарт, Ван дер Альст создавали роскошнейшие композиции из растений, цветущих в разное время. Брейгель, например, ждал несколько месяцев, чтобы добавить очередной цветок в свой натюрморт^[10]. Дель Монте, среди прочего, увлекался изучением растений и их использованием в медицинских препаратах, и его окружение разделяло эти интересы. Фрукты же не соответствуют весеннему сезону. Первоначально Караваджо изобразил их помещёнными в корзину или миску, но позже просто разместил на столе.

Примечания