Фантасти́ческое - неклассическая категория эстетики, теоретически осознанная в эпоху романтизма. Большинство определений фантастического онтологичны, противопоставляя «сверхъестественное» («чудесное», «неправдоподобное») «естественному» («обычному», «правдоподобному»), антимиметическое — миметическому. Структурно фантастический образ характеризуется двуплановостью. Семиотический механизм фантастического состоит в преднамеренном нарушении существующих эстетических конвенций («условностей»).

История понятия

Выражение «фантастическое искусство» (φανταστικὴ τέχνη) встречается уже у Платона в диалоге «Софист» (в русском переводе — «призрачное искусство»). Правда, значение слова здесь еще далеко от современного: это то, что мы назвали бы иллюзионизмом. Платон выделяет два типа «образотворчества», истинный («икастику», создание подобий) и ложный («фантастику», создание иллюзий). В этом коротком диалоге термин «фантастика» повторяется семь раз, и это действительно единственный случай в античной философии, когда он применяется по отношению к искусству.

Уже в эпоху Возрождения и позже платоновское противопоставление икастического и фантастического подражания (imitatio fantastica) встречается, например, у Грегорио Команини в диалоге «Фиджино» (1591) и в трактате Джованни Пьетро Беллори «Идея живописца, скульптора и архитектора» (1672), но при этом в толковании фантастического они исходят уже не из Платона, а из Филострата с его концепцией творческой фантазии.^[1]

Первым теоретиком фантастического по праву считается французский романтик О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана» («On the Supernatural in Fictitious Composition», 1827), в переводе Огюста-Жана-Батиста Дефоконпре названную «Sur Hoffmann et les compositions fantastiques» — «О Гофмане и фантастических сочинениях». Книга сразу же приобрела шумную известность и вне всякого сомнения повлияла на Нодье.

Среди прочих «методов воспроизведения чудесного и сверхъестественного в художественной литературе» Скотт выделяет и «фантастический метод» (fantastic mode), ограничивая его произведениями, где «безудержная фантазия пользуется самой необузданной и дикой свободой» («the most wild and unbounded license is given to an irregular fancy»), и исключает из него даже «Франкенштейна» Мэри Шелли. Надо сказать, что в русском переводе слово «фантастический» неоправданно встречается чаще, чем в оригинале, что создает некоторую путаницу понятий.

Определения

Самое известное и наиболее влиятельное определение фантастического принадлежит французскому структуралисту Цветану Тодорову:

Фантастическое — это колебание, испытываемое человеком, которому знакомы лишь законы природы, когда он наблюдает явление, кажущееся сверхъестественным.

Впрочем, Тодоров ссылается на предисловие Владимира Соловьева к повести А. К. Толстого «Упырь»:

Существенный интерес и значение фантастического в поэзии держится на уверенности, что все происходящее в мире, и особенно в жизни человеческой, зависит, кроме своих наличных и очевидных причин, еще от какой-то другой причинности, более глубокой и всеобъемлющей, но зато менее ясной. И вот отличительный признак подлинно фантастического: оно никогда не является, так сказать, в обнаженном виде. Его явления никогда не должны вызывать принудительной веры в мистический смысл жизненных происшествий, а скорее должны указывать, намекать на него. В подлинно фантастическом всегда оставляется внешняя, формальная возможность простого объяснения обыкновенной, всегдашней связи явлений, причем, однако, это объяснение окончательно лишается внутренней вероятности. Все отдельные подробности должны иметь повседневный характер, и лишь связь целого должна указывать на иную причинность.

Уже давно отмечено, что определение Тодорова суживает область фантастического до той разновидности литературной фантастики, что существовала в середине 19-го века. По словам американского исследователя Иштвана Чичери-Ронай, оно «долгое время вызывало в англоязычных исследованиях фантастики восхищение, далеко превосходящее практическую пользу от него».^[3] Наиболее резкой критике подверг концепцию Тодорова Станислав Лем^[4].

Во французской критике известны также определения Роже Кайуа:

ИБО ФАНТАСТИЧЕСКОЕ - ЭТО НАРУШЕНИЕ ОБЩЕПРИНЯТОГО ПОРЯДКА, ВТОРЖЕНИЕ В РАМКИ ПОВСЕДНЕВНОГО БЫТИЯ ЧЕГО-ТО НЕДОПУСТИМОГО, ПРОТИВОРЕЧАЩЕГО ЕГО НЕЗЫБЛЕМЫМ ЗАКОНАМ, А НЕ ТОТАЛЬНАЯ ПОДМЕНА РЕАЛЬНОСТИ МИРОМ, В КОТОРОМ НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ ЧУДЕС.^[5]

и

Фантастическое манифестирует скандал, разрыв, вторжение необычного, почти невыносимое в реальном мире.^[6]

В России часто цитируют слова Достоевского:

...фантастиче­ское в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что Вы должны почти пове­рить ему.^[7]

Примечания

1. ↑ Панофски Э. Idea. К истории понятия в теориях искусства от античности до классицизма. СПб., 1999, с. 149, 184, 219.
2. Nodier et la théorie du fantastique // Europe n°614-5, pp. 70-78
3. The Mundanization of the Non-Normal // Science Fiction Studies #76, Volume 25, Part 3, November 1998
4. Todorov's Fantastic Theory of Literature // Science Fiction Studies №4, Volume1, No. 4, Fall 1974. См. также полемику Лема с защитниками Тодорова: On Lem on Todorov
5. ↑ Роже Кайуа. В глубь фантастического / Пер. с фр. Наталии Кисловой. – СПб., 2006, с. 110-111.
6. ↑ CAILLOIS R., De la Féerie à la science-fiction, Préface à l’Anthologie du fantastique, Paris, Gallimard, 1966, p. 8
7. ↑ Достоевский, Полное собрание сочинений, т. 30, кн. I. Л.: Наука, 1990, с. 191-192. Строки из письма Ю.Ф. Абаза (1880), впервые опубликованного в 1906 г.