Никола́й Па́влович Фирю́бин (22 марта (4 апреля) 1908, Симбирск — 12 февраля 1983, Москва) — советский государственный и партийный деятель.

Биография

Трудиться начал с 16 лет строительным рабочим. После окончания Московского авиационного института (1935) работал на авиазаводе, с 1938 — на руководящей партийной и советской работе.

В 1940-1943 секретарь Московского обкома ВКП(б). В годы Великой Отечественной войны — уполномоченный Государственного Комитета Обороны, член Военного совета гвардейских минометных частей. В 1943-1949 секретарь Московского горкома ВКП(б). В 1949-1950 слушатель курсов переподготовки при ЦК ВКП(б). В 1950-1953 начальник технического управления, заместитель председателя Московского горисполкома.

С 1953 года до последних дней жизни был на дипломатической работе: советник, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Чехословакии (1954—1955) и Югославии (1955—1957), заместитель министра иностранных дел СССР (1957-1983), генеральный секретарь Политического консультативного комитета государств — участников Варшавского договора, участвовал в ряде международных конференций и совещаний.

Принимал активное участие в общественной жизни, в 1953—1961 годах являлся депутатом Верховного Совета СССР. Отличался большими организаторскими способностями, высокой ответственностью, добросовестным отношением к делу.

Награждён многими правительственными наградами.

Семья

Был трижды женат.

Дети от первого брака: дочь Маргарита и сын Николай.

Вторая жена — Е. А. Фурцева, министр культуры СССР^[1].

От Фурцевой Фирюбин ушёл к Клеопатре Гоголевой, вдове Александра Васильевича Гоголева, секретаря Московского обкома партии. Они жили на соседних дачах. Клеопатра Гоголева, которую знакомые называли Клерой, была значительно моложе Фурцевой.

Интересные факты

Юрий Борев в своей книге «Сталиниада» приводит следующую историю о Фирюбине:

В конце 1952 года «Известия» напечатали фотографию: секретарь горкома партии Москвы Николай Павлович Фирюбин осматривает новую сельскохозяйственную технику. Фотография вызвала недовольство Сталина: что это, мол, за самореклама. В тот же день Фирюбин был снят с работы. Через несколько дней его вызвали к Сталину. Войдя в кабинет, он остановился у двери. Сталин и Берия разговаривали по-грузински. Потом Берия, показывая на Фирюбина, спросил вождя:

— Что мы будем делать с этим дерьмом?

— Расстреливать вроде не стоит, может быть, посадить в тюрьму? — резонёрствовал Сталин и, так и не приняв окончательного решения, сказал: — Пошёл вон, потом решим.

Сталину, к счастью, было недосуг заниматься Фирюбиным, и тот до самой смерти вождя оставался не у дел.

Примечания