17-04-2023
|
|
| Иван Крамской | |
| Христос в пустыне, 1872 | |
| Холст, масло. 180×210 см | |
| Государственная Третьяковская галерея, Москва |
«Христо́с в пусты́не» — картина русского художника Ивана Крамского (1837—1887), написанная в 1872 году. Картина является частью собрания Государственной Третьяковской галереи. Размер картины — 180 × 210 см[1][2][3].
Содержание |
На картине изображён Христос, сидящий на сером камне, расположенном на возвышенности в такой же серой каменистой пустыне. Крамской использует холодные цвета, чтобы изобразить раннее утро — заря только зачинается. Линия горизонта находится довольно низко и делит картину примерно пополам. В результате фигура Христа, одетого в тёмный плащ и красную тунику, господствует над пространством картины, но при этом находится в гармонии с окружающим его суровым ландшафтом[4].
Главное внимание уделено лицу и рукам Христа, которые создают психологическую убедительность его образа. Картина статична, в ней нет действия, но показана работа его мысли, и сила духа, несмотря на все страдания, которые ему пришлось и ещё придётся пережить[4]. А на вопросы, которые задавали зрители художнику: «Это не Христос, почему вы знаете, что он был такой? — я позволял себе дерзко отвечать, но ведь и настоящего, живого Христа не узнали», — писал Крамской[5].
Крамской начал писать эту картину в ноябре 1871 года. После этого он ездил в Крым — в Бахчисарай и Чуфут-Кале, чтобы пережить чувство, испытываемое человеком на пустынных горных возвышенностях[6].
Он продолжил писать эту картину летом 1872 года на даче, где он поселился вместе с художниками Иваном Шишкиным и Константином Савицким. Как писала в биографии Крамского Анна Цомакион[6],
| К.А. Савицкий, живший этим летом вместе с Крамским, рассказывал потом Репину, что он, "страдая в то время удушьем, часто не мог спать по ночам, иногда до рассвета, и был невольным свидетелем, как Крамской, едва забрезжит утро, в одном белье, пробирается тихонько в туфлях к своему "Христу" и работает, бывало, забывшись, просто до упаду иногда". "Вот уже пять лет неотступно Он стоял передо мной; я должен был написать Его, чтобы отделаться", - писал Крамской Васильеву. С волнением, не лишенным горечи, думал он о том, как примут люди эту песню его души, что скажут, поймут ли ее: "Да, дорогой мой, кончил или почти кончил "Христа", и потащат его на всенародный суд, и все слюнявые мартышки будут тыкать пальцами в него и критику свою разводить". |
Картина была представлена на 2-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников») осенью 1872 года[7].
В начале 1873 года Совет Академии художеств принял решение присудить Крамскому звание профессора за картину «Христос в пустыне». Узнав об этом, Крамской написал письмо, где он отказывался от этого звания, желая оставаться независимым от Академии[5].
У Крамского было несколько предложений от желающих приобрести эту картину. Первым он назвал свою цену — 6000 рублей — Павлу Третьякову, который тут же приехал и, не торгуясь, купил картину для своей коллекции, которая впоследствии составила основу Третьяковской галереи[5]. По признанию самого́ Третьякова, картина «Христос в пустыне» (или «Спаситель» Крамского, как он её называл) была одной из его любимых картин[8]:
| Спаситель Крамского мне очень нравился <...>, почему я и спешил приобрести его, но многим он не очень-то нравится, а некоторым и вовсе. По-моему, это самая лучшая картина в нашей школе за последнее время — может быть я ошибаюсь. |
Критик Владимир Стасов писал в своём очерке «Творчество Ивана Николаевича Крамского»[9]:
| В 1872 году Крамской написал своего «Христа в пустыне», превосходную картину, полную сердечности и некоторого элегического настроения: она носила на себе следы глубокого изучения Иванова и горячих симпатий к его новому направлению. |
А писатель Иван Гончаров так писал о картине «Христос в пустыне»[10]:
| Художник глубоко уводит вас в свою творческую бездну, где вы постепенно разгадываете, что он сам думал, когда писал это лицо, измученное постом, многотрудной молитвой, выстрадавшее, омывшее слезами и муками грехи мира — но добывшее себе силу на подвиг.
Вся фигура как будто немного уменьшилась против натуральной величины, сжалась — не от голода, жажды и непогоды, а от внутренней, нечеловеческой работы над своей мыслью и волей — в борьбе сил духа и плоти — и, наконец, в добытом и готовом одолении. Здесь нет праздничного, геройского, победительного величия — будущая судьба мира и всего живущего кроется в этом убогом маленьком существе, в нищем виде, под рубищем — в смиренной простоте, неразлучной с истинным величием и силой. |
Христос в пустыне.
