12-10-2023
| Три сестры | |
Обложка первого отдельного издания пьесы (1901 год) с портретами первых исполнительниц в Художественном театре: М. Г. Савицкая (Ольга), О. Л. Книппер (Маша) и М. Ф. Андреева (Ирина). |
|
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Год написания: |
1900 |
| Публикация: |
1901 |
| Текст произведения в Викитеке | |
«Три сестры» — пьеса в четырёх действиях Антона Павловича Чехова, написана в 1900 году. Впервые опубликована в журнале «Русская мысль», N 2 за 1901 год.
Содержание |
К работе над пьесой «Три сестры» А. П. Чехов приступил в 1900 году по просьбе руководителей Московского Художественного театра; однако замысел, как считают литературоведы, родился раньше, в конце 1898 — начале 1899 года, поскольку Чехов использовал для пьесы заметки из своих записных книжек[1].
Отдельные эпизоды пьесы, отдельные лица и ситуации современники связывали впоследствии с действительными событиями и фактами. Так, брат драматурга, М. П. Чехов, считал, что описание военной среды в немалой степени основано на наблюдениях, накопленных Чеховым в 1884 году в Воскресенске, где в то время квартировала артиллерийская бригада; Чехов был знаком с семьей командира батареи полковника Б. И. Маевского, в доме которого собиралось местное интеллигентное общество[2]. О Воскресенске и доме Маевских пьеса напоминала и сестре драматурга, Марии Павловне; в этом доме часто бывал поручик батареи Е. П. Егоров, сходство с которым обнаруживается в «Трёх сёстрах» у барона Тузенбаха[3].
Вместе с тем сам Чехов в письме А. М. Горькому от 16 октября 1900 года по поводу «Трёх сестёр» писал: «…Действие происходит в провинциальном городе вроде Перми, среда — военные, артиллерия»[4]. Как предполагают, Пермь упомянута не случайно: в этом городе Чехов был в 1890 году; пермские краеведы считают, что город в его пьесе вполне узнаваем; с другой стороны, настроения провинциальной интеллигенции, отраженные в пьесе, характерны для всей России рубежа XIX—XX веков[4].
Согласно литературной легенде, и прототипами чеховских трёх сестёр являются пермские просветительницы сёстры Циммерман — Оттилия, Маргарита и Эвелина[4][5]. По другой версии, прототипами сестёр Прозоровых послужили Дарья, Ольга и Мария Мусины-Пушкины, которых Чехов хорошо знал и долгое время состоял в переписке с Дарьей, в будущем — актрисой Александринского театра[6].
Создавая пьесу для Художественного театра, Чехов и некоторые роли писал с учётом возможностей артистов МХТ[7], а в образе Кулыгина, как считал Леопольд Сулержицкий, даже запечатлел некоторые черты актёра А. Л. Вишневского, ставшего первым исполнителем этой роли[8]. В конце 1900 года пьеса была закончена и принята к постановке[9].
Впервые представленная на сцене 31 января 1901 года и вскоре опубликованная, пьеса Чехова вызвала неоднозначные отклики. Как отмечал в газете «Прибалтийский край» Н. Полянский, «недоумение театралов и читающей публики по поводу произведений и пьес Чехова — явление, уже давно замеченное критикой»[10]. После успешной премьеры в Художественном театре критик В. А. Ашкинази в газете «Новости дня» писал: «Не без ужаса думаю я, однако, о той коллизии, которая неминуемо произойдет между пьесой Чехова и её исполнителями, когда она доберется до провинции <…> Её не возьмешь ни талантливой игрой отдельных исполнителей, ни новенькими декорациями. Её можно взять только общим тоном исполнения, только общим ансамблем»[10].
Кто-то находил пьесу скучной и бесцветной: «Драма „Три сестры“, — писал один из критиков, — проникнута печалью и тоской, лежащими в её основе. История трёх сестёр, Вершинина, Кулыгина, Чебутыкина местами глубоко комична, но улыбка ни разу не освещает лица читателя. …Жизнерадостное, бодрящее чувство как бы совсем покинуло автора»[10]. Н. Полянский после премьеры «Трёх сестёр» в рижском Русском театре в октябре 1901 года «недоумения» объяснял непривычностью чеховской драматургии:
| Мы уж слишком привыкли ко всякого рода кричащим «завязкам» и «развязкам», как пьес и литературных произведений, так и нашей обычно скучной и серой действительности. Даже в газетах современный читатель ищет зачастую каких-нибудь сенсаций, необычайных и громких происшествий. Жизнь однообразна и с виду ровна и спокойна; заглядывать в её глубину, в те сложные внутренние пружины, которыми она движется, временами выкидывая на свою спокойную поверхность разбитые внутренней драмой жизни, мы не привыкли… И заслуга Чехова именно в том и состоит, что он, как никто, умеет раскрывать перед нами всю эту спрятанную драму жизни, особенно ярко изображенной им в «Трёх сёстрах»[10]. |
Три сестры — Ольга, Маша и Ирина и их брат Андрей, интеллигентные, прекрасно образованные люди, живут в губернском городе, где, как скажет позже Андрей, люди только «едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством». Старшая из сестёр, Ольга — учительница женской гимназии, но работа не приносит ей радости: «За эти четыре года, пока служу в гимназии, я чувствую, как из меня выходят каждый день по каплям и силы, и молодость». Маша в 18 лет была выдана замуж за учителя гимназии Кулыгина и, хотя муж преданно любит её, несчастлива в своей семейной жизни. Младшая, двадцатилетняя Ирина, мечтает о жизни наполненной, но не находит себе применения, как не находит и человека, которого смогла бы полюбить. Одиннадцать лет назад их отец, военный, получив назначение, увёз дочерей в этот город из Москвы; но год назад отец умер, и теперь, тяготясь бездуховностью и пошлостью провинциального быта, сёстры рвутся обратно в Москву[7].
На именины Ирины в доме Прозоровых собираются гости, в их числе влюблённые в Ирину офицеры Солёный и Тузенбах; вслед за ними приходит их новый батарейный командир — подполковник Вершинин. Он тоже москвич и когда-то давно бывал в московском доме Прозоровых. Между ним и Машей с первой же встречи зарождается взаимное влечение; как и Маша, Вершинин несчастлив в браке, но у него две маленькие дочери.
Приходит и возлюбленная Андрея — Наташа; провинциальная барышня, шокирующая Ольгу своими безвкусными туалетами, пока она чувствует себя в этом обществе неуютно…
Прошло время, Андрей женился на Наташе, у них родился сын. Андрей, когда-то подававший большие надежды, видевший себя профессором Московского университета, забросил науку; теперь он — секретарь земской управы, и самое большее, на что он может надеяться, это — стать членом земской управы. В тоске он пристрастился к картам и проигрывает крупные суммы.
Ирина служит телеграфисткой, но труд, о котором она когда-то мечтала, не приносит ей удовлетворения; она по-прежнему стремится в Москву. Наташа вполне освоилась в доме Прозоровых и подчинила себе Андрея. Для своего ребёнка она «на время» присмотрела комнату Ирины, которая, как считает Наташа, может пожить и в одной комнате с Ольгой…
Шатбс-капитану Солёному Ирина кажется единственным человеком, который способен его понять; он объясняется девушке в любви; но своими грубыми манерами Ирине Солёный внушает только страх и неприязнь. Отвергнутый офицер заявляет, что счастливых соперников у него быть не должно: «Клянусь вам всем святым, соперника я убью…»
Ольга и Ирина живут в одной комнате. Наташа осваивается в роли хозяйки; теперь она выживает из дома старую няню Прозоровых — Анфису, которая в свои 82 года уже не может работать: «лишних в доме быть не должно». Ольга в своём сочувствии к няне не может докричаться до Натальи. Погрязший в долгах Андрей без ведома сестёр заложил в банке их общий дом, все деньги забрала Наталья.
Маша и Вершинин любят друг друга и тайно встречаются. Тузенбах тем временем покинул военную службу; новую жизнь он хочет начать в другом городе, на кирпичном заводе, и зовёт с собой Ирину.
Ирина, которой пошёл уже двадцать четвёртый год, служит в городской управе и, по собственному признанию, ненавидит, презирает всё, что только дают ей делать… «Работаю уже давно, — жалуется она Ольге, — и мозг высох, похудела, подурнела, постарела, и ничего, ничего, никакого удовлетворения, а время идёт, и всё кажется, что уходишь от настоящей прекрасной жизни, уходишь всё дальше и дальше, в какую-то пропасть». Ольга советует сестре выйти замуж за Тузенбаха и уехать с ним.
Прошло ещё какое-то время, Ольга стала начальницей гимназии и редко бывает дома — живёт в гимназии. Наталья родила Андрею дочь и хочет поселить её именно в той комнате, которую занимает Ирина. «В ней есть… нечто принижающее её до мелкого, слепого, этакого шаршавого животного. Во всяком случае, она не человек», — говорит о жене Андрей, не оказывая ей, однако, никакого сопротивления.
Ирина в конце концов приняла предложение Тузенбаха, — отвергнутый Солёный провоцирует ссору и вызывает барона на дуэль.
Ирине глубоко симпатичен Тузенбах, но любви нет. И тем не менее у неё «точно выросли крылья на душе»: она сдала экзамены на учительницу, завтра они с бароном обвенчаются и покинут этот город, этот ставший чужим дом, — начнётся новая, осмысленная жизнь. Тем более счастлива Наталья: с отъездом Ирины она останется в доме «одна» и сможет реализовать свои планы; что вырубить и что посадить в саду Прозоровых, она давно уже решила.
Бригаду, в которой служат Вершинин и Солёный, переводят в Польшу. Полк батарея за батареей покидает город; уходит Вершинин, тяжело прощаясь с Машей, готовится к отъезду и Солёный, но прежде он должен наказать счастливого соперника. «Я не пил сегодня кофе. Скажешь, чтобы мне сварили» — с этими словами, обращёнными к Ирине, Тузенбах отправляется на дуэль.
Старый друг семьи Прозоровых, доктор Чебутыкин, сообщает о том, что барон убит на дуэли.
Премьера «Трёх сестёр» в Художественном театре состоялась 31 января 1901 года. Постановку осуществили К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко, оформил спектакль В. А. Симов. Первыми исполнителями ролей в пьесе Чехова стали ведущие артисты театра: Андрей — Василий Лужский, Ольга — Маргарита Савицкая, Маша — Ольга Книппер, Ирина — Мария Андреева, Наташа — Мария Лилина, Вершинин — Константин Станиславский, Тузенбах — Всеволод Мейерхольд, Солёный — М. Громов, Кулыгин — Александр Вишневский. После ухода Мейерхольда из МХТ в 1902 году Тузенбаха играл Василий Качалов; Солёного после 1907 года играл и Николай Массалитинов[9].
Газета «Новости дня» писала 1 (14) февраля 1901 года:
Новая пьеса А. П. Чехова, по поводу которой пролито было столько чернил ещё до окончания её автором, увидела, наконец, вчера свет с подмостков Художественного театра. «Три сестры» имели успех, пожалуй, меньший, чем первые две пьесы Чехова, но всё же публика следила за спектаклем с напряженным вниманием. Г-жи Книппер, Андреева и Савицкая в ролях трех сестер, г-жа Лилина — Наташа, г-жа Самарина — няня, г-н Лужский — Андрей создали великолепный ансамбль. […]Г. Станиславскому не особенно удалась роль Вершинина. Роль — не по нему.
Постановка «Трёх сестер» по тщательности и обдуманности не оставляет желать ничего лучшего. Театр был переполнен.[11].
В 1940 году В. И. Немирович-Данченко осуществил новую постановку «Трёх сестёр» (режиссёры Н. Литовцева, И. Раевский; художник В. Дмитриев). Этот спектакль, созданный 83-летним режиссёром, Анатолий Смелянский считает «едва ли не лучшим в истории Художественного театра»[12]: по словам Вадима Гаевского, он «надолго — по меньшей мере на пятнадцать лет, вплоть до конца сталинской эры, — казался единственным спектаклем, соразмерным своей эпохе»[13].
Премьера второй постановки состоялась 24 апреля. Роли в спектакле исполняли уже представители так называемого «второго поколения» МХАТа: В. Станицын (Андрей), Е. Еланская (Ольга), А. Тарасова (Маша), А. Степанова (Ирина), Н. Хмелёв (Тузенбах), Б. Ливанов (Солёный), А. Грибов (Чебутыкин), В. Орлов (Кулыгин), М. Болдуман (Вершинин)[9]. Органичное сочетание масштабности обобщений с психологической глубиной и исключительная целостность ансамбля обеспечили этой постановке долгую жизнь на сцене Художественного театра[7].
Спектакль Немировича-Данченко сохранился в аудиозаписи; но запись была сделана в 1947 году, уже с Павлом Массальским в роли Тузенбаха. Существует также относящаяся к 40-м годам запись двух сцен Ирины и Тузенбаха из первого и четвёртого актов, — здесь барона играет Василий Качалов.
В 1958 году, после некоторого перерыва, спектакль был возобновлён с новым составом исполнителей (Вершинина играл Массальский, Тузенбаха — Юрий Кольцов, Солёного — Юрий Леонидов)[9].
«Три сестры» Немировича-Данченко были ещё раз восстановлены Олегом Ефремовым (Ольга — Ирина Мирошниченко, Маша — Татьяна Доронина, Ирина — Светлана Коркошко, Тузенбах — Олег Стриженов, Чебутыкин — Алексей Грибов); этот спектакль в 1984 году был записан для телевидения. В 1997 году Ефремов осуществил собственную постановку пьесы в МХТ им. Чехова, — «Три сестры» стали последним его спектаклем[14].
А спектакль Немировича-Данченко, возобновлённый уже Татьяной Дорониной, идёт в настоящее время на сцене МХАТа им. Горького[15].
В 1964 году к постановке «Трёх сестёр» приступил Георгий Товстоногов в Ленинградском Большом драматическом театре. Режиссёр, впервые обратившийся к чеховской драматургии на исходе «оттепели», в своём мрачном спектакле, где расстояние между мечтами и реальностью не сокращалось, а увеличивалось до бесконечности, предпринял, по словам К. Л. Рудницкого, попытку сценическими средствами передать гнетущее давление времени: «Как только режиссёр надумал неощутимое течение дней сделать остро — до боли — ощутимым, все параметры чеховского спектакля изменились… Дабы сообщить времени плотность и вязкость, Товстоногов ещё замедлил его ход. Он растягивал минуты, по капельке цедил сценические секунды, прерывал разговоры долгими, содержательными паузами»[16]. В спектакле были использованы подвижные конструкции («фурки»): время от времени они выдвигали актёров вперёд, как бы подавая их крупным планом[17].
Происходящее в пьесе сам Товстоногов определил как «коллективное убийство»: все знали о дуэли Солёного и Тузенбаха, но никто даже не попытался предотвратить её, — по определению А. Смелянского, «Три сестры» в БДТ стали трагедией всеобщего паралича воли, неспособности к сопротивлению[18]. Чехов Товстоногова, вопреки мхатовской традиции, был жесток, — по свидетельству К. Рудницкого, именно после этого спектакля родилась формула «жестокий Чехов», которой критики позже описывали многие чеховские постановки А. Эфроса и О. Ефремова[19].
Режиссёр Семён Аранович снял о подготовке спектакля документальный фильм «Сегодня премьера», в котором проследил весь путь, проделанный творческим коллективом, от первой читки пьесы до премьеры, состоявшейся 23 января 1965 года.
В спектакле, оформленном художником С. М. Юновичем, были заняты ведущие артисты театра: Зинаида Шарко (Ольга), Татьяна Доронина (Маша), Эмма Попова (Ирина), Олег Басилашвили (Андрей), Людмила Макарова (Наташа), Владислав Стржельчик (Кулыгин), Ефим Копелян (Вершинин), Сергей Юрский (Тузенбах), Кирилл Лавров (Солёный).
Идея Товстоногова получила неожиданное развитие в «Трёх сёстрах», поставленных в 1981 году Юрием Любимовым в Театре на Таганке: здесь, отмечал К. Рудницкий, время было воспринято как «сила, растаскивающая персонажей далеко друг от друга и напрочь разрывающая связи между ними»[20]. Герои этого спектакля мало общались между собой — «не надеялись, да и не стремились друг друга понять»; свои монологи они произносили, глядя в зрительный зал, взывая к публике[20]. При этом в программе зрители читали: «МХАТ имени Горького — В. Качалов (Тузенбах), БДТ имени Горького — Э. Попова (Ирина), С. Юрский (Тузенбах)», — по ходу спектакля в магнитофонной записи звучали, как цитаты, голоса Василия Качалова, Эммы Поповой и Сергея Юрского. «Этот приём, — пишет критик, — отвечал главной идее прочтения „Трёх сестёр“ как пьесы, неостановимо движущейся из 1900 года, когда она была написана, в 1981 год»[20].
На фоне голосов Качалова и Юрского, интонации В. Матюхина, игравшего Тузенбаха на Таганке, по свидетельству К. Рудницкого, давали возможность почувствовать, насколько изменился русский интеллигент; М. Строева и вовсе считала, что спектакль Любимова — не об интеллигенции: «Скорее, не о судьбах культуры, а о судьбах народа. Поэтому и взят иной человеческий материал, более демократический»[20].
Роли в спектакле исполняли: Ольга — Мария Полицеймако, Маша — Алла Демидова, Ирина — Л. Селютина, Наташа — Наталья Сайко, Вершинин — Борис Хмельницкий, Тузенбах — В. Матюхин, Солёный — М. Лебедев, Чебутыкин — Феликс Антипов.
«Три сестры» оказались последним спектаклем «классической» Таганки: поставленный Любимовым до отъезда за рубеж «Борис Годунов» так и не был выпущен[14].
До Первой мировой войны пьеса Чехова ставилась и на провинциальной сцене: уже в 1901 году её поставили Русский театр в Риге (режиссёр Г. И. Матковский)[10] и Театр Соловцова в Киеве, годом позже — Иркутский театр; в 1910 году антреприза Н. Н. Синельникова представила «Трёх сестёр» в Харькове, а антреприза Н. И. Собольщикова-Самарина — в Ростове-на-Дону в 1913 году. Были и другие, менее известные постановки[9].
После революции драматургия Чехова вообще долгое время считалась неактуальной, что же касается «Трёх сестёр», то даже Немирович-Данченко в 1934 году, когда встал вопрос о том, какой пьесой отметить юбилей Чехова, отдал предпочтение «Чайке»; «Три сестры» и «Вишневый сад», писал он Станиславскому, «уже больше произведения мастерства, чем непосредственной лирики»[13]. Первый мхатовский Треплев и первый же Тузенбах, Всеволод Мейерхольд, в 1935 году предпочёл поставить в ГосТиМе водевили Чехова («33 обморока»): «Чехов „Вишневого сада“, „Трёх сестёр“ совсем не близок нам сегодня»[13]. До спектакля Немировича-Данченко постановки «Трёх сестёр» оставались единичными; интерес к пьесе возродился в 40-х годах[9].
За рубежом пьеса впервые была поставлена в 1907 году в пражском Национальном театре, который вновь обращался к «Трём сёстрам» в 1932 и 1947 годах[9]. Другие известные постановки:
Три сестры.
